Оёёй. Северо-американская Ассоциация византийских исследований поддержала текущие северо-американские события в таких выражениях: «Мы скорбим (lament), что наши исследования до сих пор были направлены на то, чтобы оправдывать лживые нарративы превосходства белых и западной цивилизации. Мы убеждены, что молчание является соучастием, слова без дел пусты, и мы обязуемся (commit) бороться против расизма и превосходства белых в науке, преподавании и общественной деятельности. Мы умоляем (implore) членов нашей Ассоциации присоединиться». Будут основаны новые, Decolonized Byzantine Studies; приглашают подумать, являются ли Byzantine studies колониалистской дисциплиной; грядут форумы по этим вопросам.
Имя этой организации случайно попадалось, цели её неясны; имена подписавших не говорят ничего; в комментах просят разъяснить выражение «false narratives». Сумасшествие ширится.
Вышла на почту отправить бандероль. Провела в очереди полтора часа, на улице. Запускают внутрь по одному человеку к окошку, и всего окошек три. Потом зашла в продуктовый. Дома пришло смс: предупреждение об административной и уголовной ответственности за нарушение режима самоизоляции. — О нас заботятся (или следят — кому как нравится).
Умер Виктор Соснора (13 июля 2019, 83-х лет). Мне (нам) повезло встретить настоящего поэта. То есть одаренного от рождения быть поэтом.
Не особо лестны самые слова о нем: «принадлежит к футуристической линии русской литературы» (прежде всего от личного знакомства с Н. Асеевым; и про самого Асеева можно сказать критически). Как понимаю, его первый сборник в 1959 (?) г. был напечатан, потому что автор работал слесарем на Балтийском заводе, — такая местная социальная классика. Можно говорить, какие черты и следы несла его личность, что где-то в глубине он так и остался этим слесарем, даже когда рассказывал об обеде у норвежского короля (после этого рассказа я и поделилась этим впечатлением с одним его учеником, а тот договорил про слесаря).
Но все, что началось после, принадлежало только ему. Он вырвался в полёт благодаря «Слову о полку Игореве» и любви к Марине — да, но оказался выше и этого. Принято говорить, что покойник был не такой, как другие, что мы потеряли и как не забудем. Но Соснора был на самом деле другим, то есть собой: ибо был неподотчетен внешнему.
О сгоревшей Нотр-Дам пишут, что основные конструкции и интерьеры сохранились, целы алтарь и алтарный крест (пресбитерий?), витраж над вхдом («роза»). Если так, что здание спасло самое устройство христианских базилик. Огонь распространился по крыше повышенного центрального нефа, не смог перекинуться на сильно пониженные боковые нефы. С начала IV века существует такое устройство. Вот, не подвело в тяжелые времена. Как знали строители Латеранской базилики, когда «переводили» описание Иерусалимского храма в новую архитектурную форму (устойчивую в течение всех следующих веков; до сих пор не разочаровалась в этой гипотезе).
Поломали копья о никогда не существовавшую/неправильно понимаемую поговорку «de mortibis aut bene aut nihil». Обернулось всё по Коко Шанель: мне плевать, что вы обо мне думаете, я о вас вообще не думаю. А почему? А потому что надо видеть в каждом/во всех индивидуальное, а не подменять картинку якобы принципами.
У меня есть одно воспоминание о покойнице. В начале 1990-х годов зашла в один дом по какому-то делу и пришлось задержаться: хозяева смотрели телевизор. Шла передача, построенная на сопоставлении разных советских людей, проживших жизнь по-разному: дети Чапаева, дочь и сын, и Алексеева. Впервые услышала имя, запомнила. Задумка передачи была простая, наверняка, у сочинителей передачи были понятно какие симпатии. Но получившееся обернулось иным впечатлением, и сильным. Интеллигентная (terminus technicus) старушка с хвостиком сидела на стуле на нейтральном воне и рассказывала (да, что-то правозащитное), старички Чапаевы перебирали фотографии и что-то вспоминали. Так вот она рядом этими старичками выглядела хабалкой, с базара, ниоткуда и непонятно зачем, а старички—аристократами. В том самом историческом смысле своегоterminus technicus: люди, которые знают свое происхождение, чем занимаются и и ради чего. Кажется, не должно было случиться такого разительного столкновения, люди что-то сами рассказывали, не было посторонних кадров и лиц. Сейчас мне уже трудно подобрать слова для более точного описания, могу только сказать, что этот опыт более не повторялся: такой силы противостояния хайла и высокой речи встретить больше не пришлось.
В Эрмитаже выставка так называемой Лейденской коллекции (Нью-Йорк). Частное собрание, начало существования — 2003 год, 250 полотен (это вики). Голландская живопись, имена первого плана и второго. Последних больше, но это же естественно. А вот что касается художников первостепенных, то тут странности почти без исключения. Да, Рембрандт, но ранний-ранний, на себя не похожий (один автопортрет, несомненно, его руки). Хальс — совсем не Хальс. [Одновременно с этой выставкой проходит выставка из венского Худож. музея (Путин с Курцем открывали), картины парами — венская и того же художника или времени эрмитажная. Оба Хальса — Хальсы, в глаза бросается.] Якобы поздний Вермеер, единственный в частном собрании; написан на куске, отрезанном от того же холста, на котором написана «Кружевница». Ну, не Вермеер это. Ян Стен тоже на себя не похож. [На веской выставке два Стена. наш и из Вены, — глаз радуется.] Пара эскизов Рембрандта, вроде как совпадающие со «Святым семейством» и женским портретом. В целом от выставки впечатление некачественности. Да, там был рисунок Леонардо! Головка горностая для «Дамы с горностаем». Это уже ни в какие ворота не лезло, ибо рисунок 5х5 см, а рамка примерно такая же, как у Мадонны Бенуа (деревянная, широкая, расписанная, как бы ренессансная) — ну разве так можно? Да, такие коллекции обслуживают весьма грамотные консультанты (мне это повторили). Английской версии о Лейденской коллекции в вики нет. В 1990-е в Эрмитаже практиковалось устройство выставок из частных собраний. Помнится, было собрание древнегреческих ювелирных изделия, богатая американка насобирала. Следы работы черных копателей были налицо, хотя попытались сгладить, выставив такие же вещи из эрмитажного собрания. Время голодное, но они сделали то, чего люди, заботящиеся о своей чести, не делают. А венская выставка порадовала. Небольшая, робкая, но качественная и без той оскорбительности, что прислали, чего было не жалко (из Испании неск. лет назад); не того размаха представительства, когда «мы дружим». Глаз отдыхал на всём, и на малолюбимом Тинторетто тоже.
Прочитала книгу о красном терроре (И. С. Ратьковский, Красный террор и деятельность ВЧК в 1918 году (СПбГУ, 2006)). Чуть обедненный язык, но в остальном можно рекомендовать. Один фрагмент насмешил (215):
в январе 1919 г. астраханские чекисты едва не расстреляли приехавшего в город С. М. Кирова, приняв его за белого генерала с фотографии в дореволюционном журнале. Жизнь арестованного спасло только подтверждение из Москвы.
Историю мы имели бы примерно ту же, но факты прошлось бы учить иные.
(К этому времени красный террор формально закончился (6 ноября 1918 г.), в ЧК были проведены (не только в Астрахани) чистки по должностным преступлениям; классовый подход, как система, был отставлен. Это был рецидив; конечно, не последний.)
